В определенной мере эта дифференциация российской элиты определялась тем обстоятельством, что она формировалась, с одной стороны, из коммунистической номенклатуры, находившейся у власти до 1991 г., а с другой – из демократических слоев советского общества в той или иной мере противостоявших этой номенклатуре. На рубеже веков тон задавала номенклатурно-коммерческая элита, рассматривавшая Россию, образно выражаясь, как «зону свободной охоты», место, где удобно было получать огромные доходы. В результате страна имела большие международные долги, экономика оказалась разрушенной, резко упал объем внутреннего валового продукта, доходы многих россиян оказались ниже черты бедности.
С начала XXI в. номенклатурно-коммерческую элиту стали постепенно замещать патриотически настроенные лидеры, отличающиеся порядочностью и заботой о благе народа, прекрасно понимающие, что сила и мощь государства впрямую зависит от уровня благосостояния широких слоев российского населения.
Проблемы федерализма. Не менее опасны для процесса демократизации общественной и государственной жизни законодательные недоработки, касающиеся российского федерализма.
Разграничение полномочий федерального центра и субъектов Федерации требует логического завершения. Функции центрального и местного правительств представлены в актах, многие из которых противоречат друг другу и далеко не всегда выполняются. Предоставление «такого объема суверенитета, который субъект Федерации может переварить», на первый взгляд может показаться очень демократичным. Однако на деле потакание местным элитам приводит к обострению отношений и с центром, и с другими субъектами Федерации.
«Суверенизаторы» действуют во многих странах мира, которые характеризуются многонациональным составом населения. Так, в некоторых штатах в США существуют движения за суверенитет. Однако в этой стране отделение нереально, поскольку правовое разграничение полномочий различных уровней власти (федерального, на уровне штата, местного) доведено до логического завершения.
На рубеже XX–XXI вв. федеральной властью были предприняты решительные меры для укрепления Российской Федерации, сохранения целостности страны.
Перспективы демократического развития. У демократического развития России есть реальные перспективы. Близок к завершению период становления рыночной экономики. Рынок все более становится цивилизованным. Россия прилагает серьезные усилия, чтобы не превратиться окончательно в сырьевой придаток Запада. Стала очевидной необходимость поощрять производство отечественных товаров и продуктов на основе современных технологий. Оптимизм в области экономического развития нашей страны внушает и тот факт, что значительное количество природных ресурсов еще не исчерпано.
В общественной жизни предстоит обеспечить соответствие внутренней политики конституционным положениям. Пройдут годы, прежде чем в России основные признаки демократии приобретут реальные очертания. Но уже в настоящее время многое делается для совершенствования правовых основ государства. Однако предстоит еще сделать немало. В частности, надо сбалансировать полномочия основных ветвей власти – законодательной, исполнительной и судебной. Отработать правовой механизм защиты гражданами своих неотъемлемых прав. Укрепить судебную власть и наделить прокуратуру подобающими ей полномочиями. И наконец, обратить внимание на повышение правовой и политической культуры населения, прежде всего молодежи. Без постоянного повышения уровня политико-правового образования демократия в России не станет реальной.
Вопросы
1. Какой была политико-правовая культура россиян в начале XX в.?
2. Как происходили перестройка и экономическая реформа?
3. Какую роль играет политическая элита в развитии страны?
4. В чем заключаются проблемы федерализма?
5. Каковы перспективы демократического развития России?
Проблемы и аспекты
1. О чем свидетельствует японский опыт возрождения страны?
Потерпев поражение во Второй мировой войне, Япония была не менее разрушенной и ослабленной, чем ее союзники Италия и Германия. Трагедия Японии заключалась и в том, что у нее, как государства, и у ее народа не было оправданий перед лицом победившего врага. Немцы и итальянцы могли отчасти переложить вину на нацизм и фашизм, «навязанные их народам силой». А подданные японского императора воевали с истинным усердием, не сомневаясь, что защищают справедливое, богоугодное дело. Никто из них не сомневался в конечной славной победе. Помимо строгой воинской дисциплины, солдаты Страны восходящего солнца были связаны древними воинскими традициями, среди которых отмечались действия камикадзе – смертников. Однако одержать победу им было не суждено.
После окончания войны Японии предстояло решать, как жить дальше. Американская оккупация во многом предрешила демократический строй в будущем. Идеи демократического государства зарождались и внутри нации, когда анализировались причины военно-политического краха в середине 40-х гг. Но японцы разумно начали возрождение страны с подъема национальной культуры и образования. Все силы ослабленной нации были брошены в первую очередь на восстановление школ, библиотек, на развитие издательского дела, литературы и т. д. Изучение родного языка, а вместе с ним и отечественной культуры вселило в душу японского народа уверенность в успехе возрождения. В этой стране не нужно было формулировать национальную идею. В истории Японии национальная идея традиционно представляла собой синтез религии и национальных традиций, являясь таким же непременным атрибутом народной жизни, как памятники истории и архитектуры. Возрождение образования и культуры помогло нации избежать раскола и войти в новейшее время сильной во всех отношениях: политическом, экономическом, социальном, научно-техническом, религиозном, культурном.
2. Как Испания перешла от авторитаризма к демократии?
Политическая метаморфоза (превращение), пережитая Испанией в последние десятилетия XX в., способна поставить в тупик не одного опытного политолога. Диктаторский режим генералиссимуса Франко плавно преобразовался в конституционную монархию (официально объявлена в 1947 г., хотя трон оставался незанятым), отличавшуюся бесспорными демократическими достоинствами. Для России переход Испании от диктатуры к демократии особенно интересен потому, что, в отличие от Германии и Японии, он произошел не после военного краха государства, а в мирное время.
Многих удивила безболезненность превращения жестко управляемой страны в демократию западного толка, тогда как на самом деле для удивления не было особых оснований. Ощутимые сдвиги в сторону демократии начались задолго до кончины генералиссимуса и воцарения по воле последнего на испанском троне короля Хуана Карлоса. Франко исподволь, постепенно допускал то, что вводило Испанию в систему демократических отношений на микро– и макроуровне. Верховный правитель страны ненавидел коммунизм, может быть, отчасти – либеральную демократию, но главное, что отличало его как политика, – это сдержанный, консервативный испанский национализм. Любовь к родине, забота о ее величии, благополучии помирила Франко с участниками политических движений, для которых интересы Испании и ее народа значили больше, чем эфемерные манифесты разрешенных объединений. В конечном итоге Франко во многом примирился даже с коммунистами, анархистами и прочими своими противниками в Гражданской войне 1936–1939 гг., о чем свидетельствует общий памятный мемориал ее жертвам.
Режим Франко был авторитарным – жестким, «сильным», подразумевающим несменяемого правителя и отсутствие широких демократических свобод, но допускавшим свободу личной жизни, известную суверенность личности. Франкисты не разрушили церковь (следовательно, не покушались на душу народа). Напротив, католическая церковь в Испании при Франко стала еще влиятельнее. Режим воздерживался от тотальной слежки за инакомыслящими, не проводилось массовых репрессий, допускались гражданские свободы, такие как свобода въезда-выезда и др.
Так страна, долго именовавшаяся «оплотом европейской реакции», без масштабных потрясений сохранила – как многонациональная держава – свое единство (несмотря на сепаратистские выступления в ряде провинций и областей). Словно птица феникс, возродилась Испания теперь уже на демократической основе, явив миру пример политической гибкости, бережного отношения к главному национальному достоянию – людям, богатствам национальной экономики и культуры.
Мнения, суждения, факты
Петр I, рубивший бороды топором и обязывавший пить кофий и курить табак; Павел I, запрещавший танцевать вальс и жестко регулировавший элементы причесок и одежды; неистовость большевиков, декларировавших о намерении «весь мир насилья разрушить до основанья…» – все это иллюстрации одного порядка, закрепляющие понимание российской традиции: отсутствие бережного отношения к частной жизни со стороны властных структур, неразвитость гражданского общества, прерывистость в преемственности опыта поколений (Л. Сморгунов, В. Семенов, политологи).
